Плохой Ломоносов, хорошие бояре-демократы. История коммунизма от «Ельцин-центра»

Среди моря книг, предназначенных для продажи, по залу Гостиного Двора были разбросаны «островки», где уставший от созерцания ярких обложек книголюб мог передохнуть и познакомиться с авторами новых сочинений. После долгих скитаний я нашел убежище в одном из павильонов, где должна была состояться презентация книги под названием «История коммунизма в России».

В отличие от выставочного зала, в павильоне народу было немного. Всё располагало к тому, чтобы отдохнуть от толпы и услышать что-то из истории нашего славного прошлого.

Вначале со вступительным словом выступил представитель «Ельцин-центра» — спонсора издания. Он пожаловался немногочисленным слушателям на ностальгию жителей нашей незадачливой страны по коммунистическому прошлому. Затем слово взял виновник торжества — автор книги Рауф Габидулин.

Философ, историк, лауреат премии Московской Хельсинкской группы (МХГ) продолжил обличать коммунизм. В крайнем антикоммунизме члена партии «Парнас» и получателя премии МХГ нет ничего удивительного, поэтому я не буду утомлять читателя его обвинительной тирадой.

Любопытно, что автор не остановился лишь на коммунистическом этапе развития России и с не меньшим пылом продолжил громить предшественников СССР. Габидулин подверг критике самодержавие и его прислужников. В частности, служившего царизму и прославлявшего его своими одами М. В. Ломоносова.

«Позором для университета является, то, что он носит имя Михаила Васильевича Ломоносова»,

— заявил Габидулин. Выяснилось, что единственным благим периодом в российской истории автор считает промежуток между 1906 и 1917 годами. «Коммунизм — это было возрождение самодержавия, которое пошатнулось после 1906 года, а также после февральской демократической революции. С 1906 по 1917 годы Россия возвращалась к своим демократическим вековым традициям».

Под «демократическими вековыми традициями» автор подразумевал Древнюю Русь, которая, по его словам, была «первой демократической страной». «Русь была вся демократическая: везде вече господствовали».

Любовь к «народному вече» у историков, которые окормляются «Ельцин-центром» и удостаиваются чести представить свое творчество на Non/fiction, не удивительна: она адресует нас к периоду феодальной раздробленности Руси, призывает к регионализму и региональному сепаратизму.

Вот только в народной памяти вече переплетается с воспоминаниями о бесконечных боярских междоусобицах и беспросветной для простого народа боярской олигархии. К XV веку дело дошло до того, что знаменитую Новгородскую республику никто не захотел защищать. Даже сами новгородцы. В июле 1471 года 5-тысячное войско московского князя легко разогнало 30-тысячное войско Великого Новгорода.

По версии одних историков, московский князь Иван применил непобедимое имперское оружие будущего под названием «дружба народов», натравив на европейско-ориентированных новгородцев татарскую конницу. А по версии других, азиатские орды русских дружинников уже настолько пропитались тоталитарным азиатским духом, что демократический глаз не смог отличить русского конного воина от татарского. В любом случае факт остается фактом. За активы своих бояр новгородцы умирать не желали. Впрочем, такие мелочи певцы боярской «демократии» обычно не замечают.

Опираясь на теорию советского (!) историка 1920-х годов Михаила Покровского, концепция которого уже в 1930-е годы подверглась резкой критике и пересмотру, автор обвинил татаро-монголов в гибели древнерусской демократии. «А потом пришли монголы (монголо-татарские завоеватели), которые уничтожили вече и вели самодержавное деспотическое правление в духе Чингисхана».

Правда, каким образом несколько сот дружинников какого-нибудь, пусть и немаленького, русского княжества могли противостоять сотне тысяч воинов Батыя, доверенный историк «Ельцин-центра» почему-то постеснялся уточнить.

И немудрено. Реконкиста в Испании, империя Габсбургов — опыт средневековой и ренессансной Европы показывает: хочешь выжить и выстоять при сильной угрозе извне — усмиряй аппетиты и вольницу бояр и баронов.

Вздрогнул, представив, как «демократическая Россия» без самодержавия и советской власти отстаивала бы свою независимость в XIX и XX веках, и с облегчением вышел на улицу, в центр одной из самых развитых столиц мира, которая совсем недавно показывала путь к развитию человечества, чем вызвала к себе ненависть всех ревнителей «демократического» феодализма.