Ситуация с приглашением Путина в Париж – один в один, что с кораблями. Договор. Затем задний ход. Затем стыд и срам. И добровольный отказ России, как спасательный круг для французского президента.
У Олланда прямо от сердца отлегло. Путин сам отказался. Президент Франции, конечно, справился бы с ним. Я, говорил он, и так его, и эдак. Но все же понимали: бахвальство труса. На словах и на расстоянии он, естественно, уложит любого. Но как он счастлив, когда за слова не надо отвечать. И уже опять готов принять его в любое время и выражает сожаление, что не получилось сейчас. Мол, «а я так ждал». Ночей не спал, холодным потом обливался, не знал, куда деть себя, заговариваться начал. Как в одном известном анекдоте. «Хочу ли я? Могу ли я? Магнолия?»
Казалось, вот-вот скажет, что никого нет дома. Или, на крайний случай, скажется больным. Но куда там «дипломатический насморк». Здесь недуг посерьезней. Воспаление слабости на почве хронической зависимости. И, вроде бы, неужели это тот самый Олланд, который в Москву летал и даже признаки международной вменяемости там демонстрировал. Он. Но это и тот самый Олланд, который отказался выполнять контракт по «Мистралям». Ситуация же с приглашением Путина – один в один, что с кораблями. Договор. Затем задний ход. Затем стыд и срам. И добровольный отказ России, как спасательный круг.
В отличие от вертолетоносцев, правда, Олланда в Египет не сплавишь, как он сплавил дипломатию. Хотя французы, наверное, и не возражали бы. Ведь и до этого случая лишь 10% продолжали его уважать. Сколько их останется после того, как он храбро спрятался за протокольные формулировки? Но теперь, выглядывая из-за них, справедливо считает, что этот политический скандал – а в международных отношениях срыв визита такого уровня иначе и не квалифицируется – не помешает дискуссии. Конечно, нет. Как можно помешать тому, что уже не имеет никакого смысла.
Он мог поступить и более расчетливо. Если действительно хотел высказать Путину все, что думает, молча дождался бы его, чтобы не спугнуть. Но в том-то и дело, что боялся объявить все это ему в лицо. Во-первых. И, во-вторых, того, что в своем Париже будет выглядеть крайне бледно на фоне настоящего президента. Все, что ему оставалось – подтолкнуть Кремль к нужному решению. Олланд публично усомнился в целесообразности гостеприимства. А по официальным каналам исключил из программы визита мероприятия общечеловеческого плана. В том числе и духовно-культурные.
Ну а мы-то привыкли ко всему подходить с душой. Без нее – не наш вариант.
Российский лидер рассмотрит возможность нанесения такого визита, когда это станет комфортным для Франсуа Олланда. Это значит, что при нем, видимо, уже никогда. В общем, занял Олланд жесткую позицию, а Путин не приехал. И что ему теперь в этой неудобной позе делать? Стоять так – руки-ноги затекут. А команду «вольно» никто не давал. Вероятно, в таком положении его из Елисейского дворца и вынесут. В апреле.
А пока… Ах, мосье, знать, он силен. Коль лезет на рожон. Самого Путина отвадил. «Маленький ретранслятор», – как сказал об Олланде глава французской Левой партии Меланшон, оценивая, надо полагать, не только его форму и содержание, но и посторонние шумы. Вообще, рост – это, пожалуй, единственное, что роднит Олланда с Наполеоном. Хотя император от такого сравнения если и не перевернется, то поежится. Он же еще тогда предупреждал, что лучше льву управлять баранами, а не барану львами. Ведь даже некто Аваков беззастенчиво предлагает президенту Франции закрыть рот и не лезть к Украине со своими советами.
А ведь еще и поляки без всякого почтения разорвали с ним вертолетный контракт. Кто еще не вытер о хозяина Елисейского дворца ноги? И принять бы ему Путина как лекарство для храбрости и уверенности в себе. Средство-то сильнодействующее. Хватило бы одного визита. Но нет. И пусть кажется, что французский пациент скорее жив, чем мертв – в большой политике он все равно уже не жилец.
Свежие комментарии