Нет, то, что девочка существует, — факт медицинский. А вот дальше история становится не то чтобы туманной, но какой-то очень глупой и нелепой.
Её можно было бы назвать забавной, если бы она не была такой грустной.
Однако обо всём по порядку.
Девочка — ну как девочка, вполне себе взрослый человек, и даже более того — журналист, и даже более того — журналист «Радио Свобода»* и член штаба одного из кандидатов в президенты РФ Дарья Комарова — вдруг решила обвинить режиссёра Станислава Говорухина в сексуальных домогательствах.
Да, на волне. Да, «все побежали — и я побежала».
Но вышло как-то совсем убого.
Я сейчас оставлю за скобками существо вопроса. Не сторож я Говорухину и не судья тем более.
Я хочу, чтобы вы внимательно прочитали этот обвинительный текст, помня при этом, что его писал журналист. Вот прямо по буквам. По фразам. Смакуя слог и стиль.
«В 2012 году я брала интервью, у приехавшего в Чебоксары в рамках предвыборной кампании, депутата Госдумы Станислава Говорухина. Встреча проходила в ресторане Ехрем Хуща. Говорухин в процессе интервью позволил себе предложить мне провести с ним ночь за возможность в последующем сняться в его кинопроекте, просил снять колготки и ходить подле него. Я ответила, что мне его кинопроекты не интересны, как и его предложения. После чего Говорухин посмел пойти на шантаж и заявил, что никакого интервью мне давать не будет. Я в ответ заявила, что ему придётся мне заплатить сейчас денег за потраченное на встречу с ним время и возместить гонорар за статью, иначе, я сейчас выхожу с ресторана и будет скандал...
Чтобы меня задобрить Говорухин написал мне свой телефон, просил мне к нему обязательно позвонить и никому не рассказывать о его непристойных предложениях. Я звонила к нему однажды... Самое интересное, что когда я к нему позвонила... он даже меня не вспомнил».
Особенно доставило «выхожу с ресторана и будет скандал».
С ресторана, Постум. С ресторана на раёне.
«Просил мне к нему позвонить».
Мне — к нему.
«Я звонила к нему однажды…»
К нему звонила, Постум.
Но он, злобный старик, «меня даже не вспомнил».
Я попыталась понять, кто это — журналист Дарья Комарова. Почему журналист так не в ладу с русским языком.
Нашла в сети несколько упоминаний в связи с запутанными уголовными делами, в том числе за клевету, и даже условным сроком, но дело не в этом. И не в Дарье Комаровой, которая, может быть, когда-нибудь всё-таки выучит русский язык и научится отвечать за свои поступки не только в суде.
Дело в тенденции, которая пришла из-за океана и расцвела у нас каким-то очень уродливым цветом. Впрочем, она и за океаном расцвела не сказать чтобы очень изысканно красиво.
И тут надо сразу отделить зёрна от плевел.
Насилие — любое, сексуальное в том числе, разумеется, — отвратительно и должно и порицаться, и караться и обществом, и законом. Тут, как мне кажется, двух мнений быть не может, но тут очень важно, чтобы всё было всерьёз, а не ради сетевого хайпа или политического заказа.
Потому что история пока складывается в точности как в сказке про мальчика и волков.
И условные дарьи комаровы своими завиральными нескладными историями могут сегодня сослужить очень дурную службу тем, кто на самом деле пострадал или страдает от сексуального (да и любого другого) насилия и боится попросить помощи.
Общество (и так не слишком чуткое и отзывчивое в подобных случаях), наслушавшись сомнительных историй, будет ещё более скептически относиться к подобному.
И человек, на самом деле попавший в беду, окажется предметом насмешек.
И последнее.
8 марта я написала на своей странице в FB:
«Дорогие мужчины, а не хотите ли вы уже поведать городу и миру истории о тётках (дамах, девицах, товарищах, интервьюершах, соискательницах рабочих мест, студентках, преподавательницах, случайных собутыльницах и прочих «пьяных соседках, а в глазах похоть»), которые изо всей силы пытались прыгнуть к вам в постель (ну условную постель, разумеется, вернее будет «склонить к совершению действий сексуального характера»). А если ещё и в подпитии и полной уверенности, что неотразима и сексуальна? Вас разве не лапали за причинные места? Не расстёгивали пуговки на рубашке? Не пытались под столом дотянуться ножкой? Вы что, боитесь об этом рассказать? Ну давайте уже, соберитесь с силами и духом! И пусть прольются прежде невидимые миру ваши скупые слёзы. Ну в честь праздника».
Большинство моих читателей — мужчин отшутились в том духе, что совсем не прочь, или «это было бы не по-джентльменски».
Но был человек, который написал в личку, что никогда не скажет и не напишет об этом публично, потому что мерзкое чувство, которое он испытал в тот момент, слишком сильно, чтобы выставлять его напоказ.
Нет, он не ботан, не нытик и не маменькин сынок. Взрослый, успешный, состоявшийся человек. И вот поди ж ты — мерзко так, что не может говорить. Даже в частной беседе.
И я подумала — уже без всякой иронии — ведь если говорить о насилии всерьёз, то почему только о мужском?
Ну если равенство полов. А?
* «Радио Свобода» / «Радио Свободная Европа» — СМИ, признанное иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ от 05.12.2017.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
Свежие комментарии