Детей надо учить — с этим все согласны. Чтобы эту теорию воплотить на практике, надо решить: где учить и чему? кто будет учить и как? Где — понятно: в школе. Но вот беда — там тесно.
На минувшей неделе президент утвердил перечень поручений правительству России. В том числе, выполнить конкретное задание, которое на официальном сайте kremlin.ru выглядит так:
«5 августа 2021 года 19:30
Правительству Российской Федерации обеспечить реализацию мер, направленных на предупреждение формирования третьих смен в образовательных организациях общего образования, предусмотрев полный отказ от них в 2023—2024 учебном году.
Доклад — до 15 декабря 2021 г., далее — один раз в полгода».
Фото: hrw.org
Полный отказ — понятно. Но сложная канцелярская формулировка оставляла сомнение: отказ от чего — от мер? от смен? от организаций общего образования?
На следующий день информационные агентства растолковали:
«МОСКВА, 6 августа. /ТАСС/. Президент России Владимир Путин поручил полностью отказаться от учёбы в три смены в российских школах к 2023—2024 учебному году».
Видимо, третья смена — большая тяжёлая нерешаемая проблема, раз уж президент об этом говорит, точнее — поручает правительству и требует обязательного и регулярного отчёта.
А почему возникла эта проблема? Почему в школах появилась третья смена? Ответ простой: потому что в две смены дети в школу не поместятся. (Про учение школьников в одну смену ни население, ни власть, очевидно, даже не мечтают. Хотя в развитых странах дети учатся именно в одну смену, а в неразвитых не учатся вообще. Мы, значит, где-то между.
А почему дети не умещаются? Разве несколько лет назад был бум рождаемости, и сегодня необычайно много граждан в возрасте от 7 до 17?
Нет. К большому сожалению, никакого бума рождаемости не было и нет. Население России который год сокращается. Довольно быстро, если считать по душам; не очень быстро, если считать, как стадо, по головам (приток мигрантов кое-как компенсировал убыль в доковидную эпоху). Государствообразующий народ, находящийся в репродуктивном возрасте, плохо клюёт на материнский капитал.
Но если детей не так уж много, то приходится ещё раз спросить: почему в три смены? Ответ, к сожалению, есть. Детей не стало слишком много, это школ стало слишком мало. Именно поэтому в Послании Федеральному собранию 21 апреля 2021 года прозвучало обещание:
ПУТИН. В рамках уже действующей федеральной программы до конца 2024 года построим ещё не менее 1300 новых школ!
Раздались аплодисменты, но потом про эту деталь Послания никто, кажется, не вспоминал и тем более не задавал вопросов. А они на поверхности: почему именно 1300 — может, надо больше, может, меньше? Второй вопрос (неприятный): будет ли выполнено? За минувшие годы так много обещаний осталось на бумаге, что, когда обещанное сбывается, мы изумляемся: надо же!
* * *
Всегда хочется, чтобы статья в газете была написана красиво, с цитатами из гениальных мыслителей и писателей: Пушкин. Гоголь, Кант, Маркс-и-Энгельс, а в данном случае лучше всего подойдёт Салтыков-Щедрин: «Россия — особенная страна. Прикажут — и Россия завтра же покроется школами и университетами; прикажут — и просвещение, вместо школ, сосредоточится в полицейских управлениях».
Сегодня подобные цитаты выглядят слишком грубо, даже пугают, вызывают недопустимые ассоциации и опасения: не сочтут ли публикацию щедринской фразы экстремизмом? (Поскольку закон получил обратную силу, теперь никто не сможет оправдаться тем, что это, мол, написано в позапрошлом веке.)
Поэтому лучше бы избрать другую крайность (по-своему тоже весьма красивую) — а именно: смонтировать статью, где не будет ни одного авторского слова, а будут лишь цитаты из речей современных государственных деятелей и современных же документов.
* * *
Национальный проект Образование стартовал 1 января 2019 года. Через полгода Счётная палата обнародовала официальную статистику (народ привычно этого не заметил).
28 июня 2019-го на «правительственном часе» выступила аудитор Счетной палаты Светлана Орлова. Она сообщила «правительству Медведева»:
«Оптимизация системы образования, которая проводится в России с начала 2000-х, обернулась массовой ликвидацией школ и сокращением числа дошкольных учреждений.
В первую очередь под каток реформы попали школы в сельской местности. За 18 лет их стало меньше почти вдвое: в 2001 году функционировало 46 тысяч таких школ, сейчас осталось только 24 тысячи.
В городах оптимизация уничтожила каждую пятую школу: их число сократилось с 23 тысяч до 18. Как итог, детям порой приходится учиться во вторую или даже третью смену».
Из этого официального сообщения Счетной палаты РФ видим: у нас не было бума рождаемости, зато у нас были годы массовой ликвидации школ. Восемнадцать лет подряд — в среднем по четыре школы в день. Ежедневно (без выходных и праздников). Итого: уничтожили 27 тысяч школ. Вот вам и третья смена.
Много деревенских школ исчезли вместе с деревнями, и школы эти, вероятно, были «малонаселённые» — можем ими пренебречь, хотя деревенским жителям вряд ли нравится, что ими опять и опять пренебрегают. Но уничтожено и 5 тысяч городских...
Значит, вызвавшее аплодисменты Федерального собрания обещание построить «до конца 2024 года не менее 1300 новых школ», даже если оно будет выполнено, и близко не покроет число уничтоженных.
* * *
На образование у нас в государственном бюджете отводится триллион рублей в год — люди радуются, когда слышат о такой огромной сумме. Но если посмотреть на процент бюджета, то мы на 120-м месте в мире (из 217); у нас на образование уходит 3,7%, а в странах, на которые мы смотрим не без зависти, — вдвое, втрое больше.
Мы и за этот триллион должны были бы сказать спасибо, но ведь это иллюзия, будто он тратится на образование.
Любой строитель скажет, что снос старых зданий стоит дорого. Разрушить, погрузить, вывезти, разгрузить — механизмы, солярка, рабочие руки — огромные деньги. А сносили то ли 18, то ли 19 лет подряд.
А куда девали парты из ликвидированных школ? Куда делось оборудование кабинетов физики, химии и др.? Неужели сохранили?
Стройка тоже денег стоит. Каждая школа — минимум 100 миллионов. Арифметика простая. По федеральным нормам цена новой школы определяется формулой: миллион на одно место (на одного будущего ученика). Если предстоит расселять школы (избавляя их, в соответствии с приказом президента, от третьей смены), потребуется минимум два миллиона мест — два триллиона рублей.
Вопрос: разве бюджетные деньги, уплаченные за ликвидацию (оптимизацию), пошли на образование? Нет. Разве триллионы, в которые обойдётся строительство новых школ, пойдут на образование? Нет, они достанутся строительным корпорациям, подрядчикам и субподрядчикам, бетонщикам и арматурщикам, малярам и штукатурам. Хоть один ребёнок стал умнее от расходов на снос и строительство, которые формально считаются расходами на образование? Это как с асфальтом: вырубить прошлогодний, потратив кучу денег, и уложить новый, потратив кучу денег. Это что ли ради нашего удобства? Если бы дороги делали для нас, асфальт клали бы один раз в двадцать лет. Если бы думали об образовании — не сносили бы школы тысячами, бесстыдно называя это «оптимизацией».
Кроме денег, железобетона, парт и реторт, в школе есть люди, учителя. Ученики в каждую смену приходят другие, а учителя остаются всё те же самые. Кто-нибудь в правительстве хоть раз подумал, как учит и что чувствует учитель, отрабатывая третью смену подряд на голом энтузиазме? Точнее — на голом патриотизме.
Свежие комментарии