Щит и меч: почему Путин выбирает средства нападения, а не защиты

В теме соперничества брони и снаряда есть важный экономический аспект. Ударное наступательное оружие, как правило, сильно дешевле. Арбалет гарантированно дешевле рыцарских доспехов; пушки – крепостных стен, фаустпатрон – танка. Весьма болезненно эта закономерность ударила по СССР во время афганской войны, когда выяснилось, что недорогой, компактный и мобильный ПЗРК «Стингер» способен уничтожать машины, стоящие в десятки, а то и сотни раз дороже.

Соответственно у тех, кто экономически слабее и не может позволить себе сопоставимых военных расходов в гонке вооружений, поневоле остаётся только одна возможность: сдвигать баланс расходов на ударные и оборонные системы в сторону именно ударных. Но, разумеется, в этом случае довольно трудно бывает доказать, что единственной твоей политической целью является защита своей территории, и что ты ни на кого не собираешься нападать.

В этом сейчас проблема и у Путина. Американская ПРО – это все же в первую очередь оборонительная система, «щит». Однако для нас ее развертывание означает угрозу основному принципу мировой безопасности, 70 лет оберегавший мир от крупных военных конфликтов: принцип гарантированного взаимного уничтожения. Там идея была простая: какая бы из сторон ни нанесла первой ядерный удар, у второй в любом случае останется после него достаточно возможностей нанести в ответ неприемлемый ущерб агрессору.

ПРО – это система перехвата любых существующих средств доставки ядерного боезаряда на территорию США. И, надо сказать, когда американцы заявляют, что она не направлена против нас – это не такое уж стопроцентное враньё. Просто средства доставки – в первую очередь ракетные – дешевеют, технологии постепенно расползаются по миру. И уже сегодня даже маленькая и нищая Северная Корея в состоянии сделать десяток-другой ракет-носителей, способных – по крайней мере в теории – долететь до Калифорнии.

Однако именно для России развертывание ПРО означает, что в случае удара по ней (не обязательно даже ядерного) ее ответ может не сработать: все, что полетит в сторону противника, будет перехвачено. И, увы, создать аналогичную систему для себя мы не можем – ни по деньгам, ни по географии.

А значит, остаётся только один путь: наращивать ударный потенциал и создавать технологии именно для атакующего оружия нового поколения. Способного преодолеть ПРО – а значит, сохранить паритет.

Увы, политически для нас это означает в том числе и очередной удар по репутации, укрепление в головах у западных обывателей, экспертов и политиков тезиса «Россия – угроза миру». Это неприятно, создаёт нам множество новых проблем, но главное – требует резкой активизации усилий нашей дипломатии по разъяснению нашей позиции и формированию круга наших сторонников или хотя бы способных слышать наши аргументы во внешнем мире.

И вот здесь, я боюсь, мы, скорее всего, «пропустим ход». По крайней мере до сих пор «снаружи» наша система делала ставку скорее на пропагандистов, чем на коммуникаторов. Условно говоря, скорее на «Рашу тудей» и «Марию Захарову», чем на диалоговые форматы и экспертную работу – чем пытались заниматься Караганов, Лукьянов, Никонов, Мигранян и другие, но в общем-то в полуволонтерском режиме. Я не спорю, агитпроп как таковой тоже дело по-своему полезное (вспомним, какую роль играли «голоса» в СССР в эпоху «холодной войны»), но им одним задачу не решишь, да и мир с тех пор изрядно изменился.

Путин в своем Послании закончил демонстрацию роликов про оружие словами: «Давайте садиться и договариваться». Но в современном мире «садиться и договариваться» – это не только «встречи на высшем уровне», их одних недостаточно. Необходима также всех видов «парламентская дипломатия», «народная дипломатия», «экспертная дипломатия», «торговая дипломатия» и т.д. То есть с нашей стороны должно быть предъявлено достаточное количество разноформатных и разнопрофильных каналов диалога. А этой сферой у нас традиционно пренебрегали.

И это уже не раз приводило к потерям, включая крупные: например именно так мы уже в постсоветский период «потеряли Украину». На «высшем уровне» общение возможно даже сейчас – Порошенко в принципе вполне понятный и в чем-то даже комфортный коммуникатор. Но вот на всех остальных диалог закончился (если вообще начинался) задолго не то что до Крыма – до «первого майдана»; и сейчас там, в российской картине мира, живут исключительно лишь «люди с песьими головами».

Однако, глядя трезво в лицо реальности, с точки зрения значительной части остального мира (а не одной только Украины) пока что людьми с песьими головами выглядим скорее мы. В том числе и потому что предъявляем оружие, способное уничтожать других, и не способны при этом по-человечески объяснить, чего мы на самом деле этой демонстрацией добиваемся.

Алексей Чадаев