Отношение немцев к советским военнопленным
*
Исходя из общих принципов истребительной войны, нацистское командование предпочло бы вообще не брать в плен русских. То, что именно это наиболее желательно, солдатам вермахта объясняли заблаговременно.
Рядовой одной из частей наступавшей в Прибалтике 16-й армии генерала Эрнста фон Буша вспоминал о том, как их инструктировали перед боями: «Мой капитан Финзельберг за два дня до ввода нашей роты в бой прочитал доклад о Красной Армии... Потом он заявил, что пленных приказано не брать, поскольку они являются лишними ртами и вообще представителями расы, искоренение которой служит прогрессу».
В этих указаниях при всей их потрясающей жестокости не было чего-то оригинального; о том, что искоренение русских служит прогрессу, объясняли и в других соединениях. Перед отправкой в Россию 15-ю пехотную дивизию, введенную в бой в полосе группы армий «Центр», выстроили поротно. Обер-лейтенант Принц, встав перед солдатами своей роты, зачитал секретный приказ: военнопленных Красной Армии брать лишь в исключительных случаях, т.е. когда этого нельзя избежать. В остальных случаях следует всех советских солдат расстреливать.
Приказ командования 60-й моторизированной пехотной дивизии, изданный уже ближе к осени, гласил: «Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным».
Все эти приказы выполнялись с немецкой добросовестностью. С первых же дней войны солдаты вермахта проявляли по отношению к захваченным в плен советским солдатам и офицерам удивительную жестокость. Их расстреливали, закалывали штыками, давили для развлечения гусеницами танков.
Под Великими Луками в плен к немцам попал красноармеец Д.Е. Быстряков. Вот сцена, свидетелем которой он стал:
«Нас всех вывели из амбара и построили в одну шеренгу. Затем немецкие солдаты вывели из строя капитана и двух красноармейцев. Перед строем немецкие солдаты стали стрелять в упор в капитана, прострелили ему правую, затем левую руку, затем левую ногу и правую ногу.
Когда капитан упал, один из немецких солдат нагнулся и ножом отрезал у него нос, затем уши и концом ножа выколол глаза. Тело капитана судорожно содрогалось, тогда другой солдат выстрелил ему в грудь и убил его. С двумя красноармейцами немецкие солдаты сделали то же самое. Все немцы были пьяны.
После казни нам, оставшимся в живых, приказали закопать пленных, и нас опять загнали в амбар. Три дня нам не давали ни воды, ни хлеба. Ночью мы сделали подкоп и ушли».
«Я видел, как немецкая армия приобретала зверский облик», — признается впоследствии рядовой 15-й пехотной дивизии Бруно Шнайдер. Это было действительно так. Размах убийств военнопленных непосредственно после боя превосходит всякое разумение. Уже упоминавшийся западногерманский историк Кристиан Штрайт замечает, что количество советских военнопленных, уничтоженных непосредственно после пленения частями вермахта, измеряется «пяти-, если не шестизначным числом».
Источник: Дюков А.Р. За что сражались советские люди. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.
Свежие комментарии