Больше дронов, хороших и разных. Как укрепляется военно-техническое сотрудничество России и Ирана

На днях в соцсетях начали ходить слухи о том, что Москва и Тегеран якобы договорились о поставке новой партии иранских беспилотников. Хотя слово «партия» в этом случае, пожалуй, мелковато, ведь речь идёт о 6 тысячах (!) аппаратов различных типов, «преимущественно Shahed». Указывается сумма контракта в 1 миллиард долларов, кроме того, в Иран должны быть отправлены в каком-то количестве трофейные образцы западного вооружения из зоны СВО.

Как водится, данными «секретными инсайдами» поделился некий «анонимный источник», следы которого ведут в Telegram. И хотя на цифры нужно смотреть критически, какие-то новые соглашения в между нашей страной и Ираном, скорее всего, имеют место. Дело в том, что 11 декабря в Москве встречался с министром обороны Шойгу иранский генерал Насирзаде, отвечающий за материально-техническое обеспечение ВВС исламской республики – очевидно, что прилетал он не просто на «рюмку чая». Косвенно подтверждают информацию о расширении российско-иранского военно-технического сотрудничества и пресс-релизы вражеских разведок. 10 декабря, аккурат перед приездом Насирзаде, о превращении двухсторонних отношений в этой сфере в «полноценное партнёрство» заявил председатель Совбеза США Кирби. А уже 11 декабря советник Зеленского Подоляк завизжал поросёнком о «сотнях баллистических ракет», которые Иран якобы готовится поставить России для новых ударов по украинским тылам. В общем, как говорил один киноперсонаж, всё это «вж-ж», так похожее на звук подлетающего «мопеда» – неспроста. Такую корову (вписать действие) самому Впрочем, официальный Тегеран продолжает отрицать поставки вооружений в Россию. В частности, 12 декабря министр обороны Ирана Аштиани напомнил, что Украина так и не представила каких-либо доказательств иранского происхождения БПЛА-камикадзе «Герань». С другой стороны, в российском социуме всё ещё сохраняется вера в «иранский алиэкспресс» и недовольство тем, что Россия «даже такую примитивную керосинку не производит, а покупает – и у кого, у Ирана!» Этот тезис весьма расхож как среди прозападно ориентированной части населения (как ещё одно свидетельство «отсталости» России), так и в патриотических кругах (тоже с негативным оттенком, мол, «могли бы и сами»). Безусловно, российской промышленности более чем под силу производство таких простых (по современным меркам) аппаратов, как «Герань»: отечественные БПЛА-корректировщики «Орлан» или камикадзе «Ланцет» куда технологичнее иранских коллег по опасному бизнесу. Но о действительной степени локализации «Герани» мы можем лишь предполагать, а она может варьировать в очень широких пределах: от буквально «отвёрточной сборки» поставленных из Ирана в виде машинокомплектов Shahed-136, до изготовления в России целиком на основе переработанной техдокументации. Возможны промежуточные варианты, например, поставка из Ирана только фюзеляжей. В пользу версии о значительной русификации говорят сообщения о том, что блок наведения «Герани» использует координаты от российских спутников ГЛОНАСС, а не GPS. Вполне возможна переработка боевой части, поскольку у иранского прототипа её конструкция не оптимальна (да и вряд ли соответствует принятым в ВС РФ стандартам безопасности). Наконец, ещё ни разу не попадали в открытый доступ фото или видео пусковых установок «Гераней», а они могут быть как иранского образца, но на базе российского автомобиля, так и какой-то оригинальной конструкции. При этом независимо от страны сборки, внутри Shahed-136 или «Герани-2» будет порядочно стопроцентно импортных коммерческих элементов: речь о микросхемах (по крайней мере, части их) и китайских бензиновых моторчиках. С этой точки зрения, говорить о «локализации производства» как будто бы даже некорректно. А исходя уже из данного тезиса, становится вовсе не принципиально, произведена ли «Герань» в России или закуплена в Иране в почти готовом (разобранном, чтобы удобнее было везти в самолёте) виде. Главной задачей сейчас является быстрое насыщение войск всем необходимым вооружением, техникой и предметами снабжения, независимо от их происхождения, а «рентабельность» в коммерческом смысле находится на втором плане. Да и в плане «рентабельности» у каждого варианта есть свои выгоды. Преимущества целиком отечественного производства, пусть даже и с использованием импортных комплектующих, очевидны: меньшая зависимость от международных катаклизмов (а беспорядки в Иране всё ещё не сошли на нет), дополнительное развитие отечественной промышленности, лучшая «обратная связь» между пользователями и производителем вооружения. В то же время закупки готовой продукции помогли бы разгрузить отечественные производственные мощности и использовать их для производства чего-то более ответственного (например, тех же «Орланов»), и, возможно, немного сэкономить валюту. Важнее же всего то, что такой подход способствовал бы укреплению отношений между Россией и Ираном, а это немаловажно и с точки зрения регионального влияния РФ, и вообще расшатывания проамериканского миропорядка. Но это всё – рассуждения на тему. Истинный объём и характер российско-иранского сотрудничества по беспилотникам остаётся закрытым от посторонних глаз, да оно и к лучшему, в наше-то время. За технологию мира! Если предположить, что анонимные данные про миллиард долларов и «подарки» за 6000 БПЛА верны, то сделка получается очень и очень выгодной. Для сравнения: по свежим американским данным, уже после введения санкций Россия потратила на закупку различных микроэлектронных компонентов по всему миру около 2,6 миллиарда долларов – а ведь это полуфабрикаты, а не конечные изделия. В то же время Shahed – это, как говорится, бренд, под которым производятся не только летающие бомбы, но и широкий спектр серьёзных разведывательно-ударных БПЛА, так что состав заказа можно навоображать, какой душа пожелает. Правда, пара моментов всё же делает «инсайдерскую информацию» неубедительной, и главный из них – относительно скромные возможности иранской промышленности, которая вряд ли потянет такие объёмы. Даже урезанный на порядок осётр выглядит весьма внушительно и потребует от военных заводов Ирана ударного труда. При этом для самого Тегерана в сотрудничестве с Россией наиболее важен не только и не столько сбыт собственной продукции, сколько доступ к передовым технологиям. За десятилетия жизни под санкциями страна научилась локализовать импортную продукцию, адаптировать чужие решения под местные «стеснённые обстоятельства», но пока ещё не создала собственную инженерную школу. Вызвано это в том числе дороговизной фундаментальной науки и сложных НИОКР, которые удушаемая извне экономика не может себе позволить. Отражается это и на военной сфере, даже в первую очередь на ней. В частности, успехи в области беспилотной авиации – прямое следствие тупика авиации пилотируемой: иранское военное авиастроение не смогло продвинуться дальше «перепила» (в буквальном смысле) оставшихся ещё от шахского режима древних американских истребителей F-5. Схожая ситуация и в других наукоёмких отраслях военной промышленности. Нет никаких сомнений, что в недавнем разговоре Шойгу и Насирзаде неоднократно упоминались такие обозначения, как Су-35, С-400 и «Панцирь» – наиболее критичные сейчас, в свете высокой вероятности прямого конфликта с американо-израильской коалицией и/или Турцией. Перспективы передачи Ирану новейших российских средств ПВО обсуждались уже неоднократно. Любопытно, что и Ирану есть чем удивить Россию в технологическом вопросе – речь, конечно же, о трофеях промышленного шпионажа, в котором иранцы большие мастера. В частности, 27 ноября появились сообщения, что некие хакеры (израильтяне обвиняют как раз иранцев) взломали хранилища иранских военных производителей Elbit и Rafael, похитив из них какое-то количество различных данных. Поскольку данные фирмы активно сотрудничают с американским ВПК, ценность информации о вражеском оружии весьма высока. Более чем вероятно, что у Тегерана в закромах есть и другие интересности. В общем, рост военно-технического сотрудничества между нашими странами можно только приветствовать. В перспективе оно, вкупе с экономическим партнёрством в рамках ШОС, поможет сгладить имеющиеся противоречия и пошатнуть позиции общих глобальных врагов.