Его не любили консерваторы, ведь он был противником монархии. Его не любили большевики, ведь сам он ненавидел Карла Маркса и был убеждённым славянским и русским националистом. Православные ужасались его безбожию. Атеисты считали его мистиком и проповедником идеи внутреннего человека.

Анархизм Бакунина никому не пришёлся по вкусу. Его идеи не реализовались, и ватаги анархистов, без которых победа большевиков в 1917 году вообще была бы невозможной, очень быстро были ликвидированы как не соответствующие марксистскому учению о революционном государстве и необходимости жёсткой диктатуры.

Анархисты отвергали любую власть, считая, что общество следует организовывать на основе федерации свободных трудовых – прежде всего сельских крестьянских – общин.

Михаил Бакунин был настоящим русским пассионарием. Он готов был принести в жертву кого угодно, но прежде всего себя. Как это контрастирует с миллионами трусоватых обывателей, готовых за еду и безопасность служить кому угодно – не разбирая, Богу или дьяволу.

Если для человека нет разницы между добром и злом, то даже его "добро" недействительно. Вот кто настоящая сволочь – не тот, кто выбирает зло или нечто похожее на зло, как Бакунин, но кто выбирает слепую покорность и даже не делает попытки освободиться.

Бакунина надо брать по модулю, экзистенциально. Пока не столько важно, за какие идеи он бился и что защищал, но как он это делал… Бакунин поднимал итальянских разбойников и швейцарских интеллектуалов, свергал царизм и одновременно предлагал свою помощь Царю в захвате Европы.

 

Бакунин будил славян на восстание против немецкого владычества и грезил о новой – антилиберальной, антикапиталистической – цивилизации свободы и достоинства, и всё это деятельно, жертвенно, мощно, без остановки…

Бакунин не жил, а горел, сражался, создавал и разрушал заговоры, ордена и сети. Он был настоящий буйный русский человек. Как же нам смертельно не хватает таких! Он был опасен, но намного опаснее царство безжизненной ядовитой серости, готовой в любой момент изменить свои взгляды на прямо противоположные.

Михаил Бакунин был русским субъектом. Он что-то думал – иногда пронзительно и остро, иногда совершенно бредово, а потом немедленно воплощал мысли в жизнь. Он разбивал лоб, наталкивался на преграды, изменял стратегии, признавал ошибки и ошибался снова, но жил – по-настоящему жил – в действии, борьбе, познании и служении.

С Бакуниным можно было строить отношения и врагам и друзьям. На него можно было положиться и им невозможно было манипулировать. Его можно было победить и даже сломить. Но он восставал заново, освобождался и продолжал свою борьбу.

Самый важный момент в политической истории Бакунина был тогда, когда он – признанный вождь панславизма и один из предводителей славянского освобождения Восточной Европы – предложил русскому Царю свою верную службу в борьбе против европейского капитализма, германского национализма и русофобского марксизма.

Империя имела шанс объединить усилия со свободой, а монархия – со стихией панславянской удалой аграрной анархии. Ведь порядок могущественного государства и свободолюбие простого русского человека – две стороны нашей идентичности.

Русские, вопреки устоявшемуся мнению, безумно любят свободу и волю. В нашей глубине спит ядро русского анархизма. Но мы понимаем одновременно, что бесконечность нашей русской воли опасна прежде всего для нас самих.

У нас просто нет границ, именно поэтому мы и построили самое большое государство в мире. Мы любим оковы державы лишь потому, что только сильнейшая наша власть способна поставить нам самим хоть какие-то преграды, иначе мы просто разнесём весь мир.

Мы подчиняемся могущественному государственному началу именно потому, что мы абсолютно свободны. И боимся мы только этого – самих себя, нашего внутреннего Бакунина.

Это была директива Дугина о Бакунине и о бесконечности русской свободы.