Разговор в поезде

Очень современный диалог, не находите? И сегодня он звучит будто был написан недавно.

«Генерал: На скамью подсудимых нас будут сажать те, а не эти, и в первую очередь вас, дипломатов….
Штирлиц: Вы убивали , вы уничтожали , вы сжигали, а судить нас?
Генерал: Мы выполняли приказ. Жгли СС, мы воевали.
Штирлиц: А что, изобрели новый способ воевать? Не сжигая и без жертв?…
Генерал: Война так или иначе необходима…Не такая глупая конечно…Это война дилетантов. Он (Гитлер) решил, что можно воевать, не обучаясь в академии, по наитию. Он решил, что один знает, что нам всем нужно. Он решил, что только он один любит Великую Германию, а мы все только и думаем, как бы ее продать пархатым большевистским казакам… …От красных можно чего угодно ждать, впрочем, от американцев тоже….Я с ними воюю уже год. Этих болванов погубит их же техника, они думают, что войну можно выиграть одними бомбежками. Они будут наращивать свою техническую мощь и захлебнутся в ней. Она разложит их, как ржа. Они решат, что им все можно. Красные так думают, потому что они дикие и нищие, американцы так думают потому, что они слишком богатые. Поэтому воины необходимы.
Штирлиц: Не вижу связки.
Генерал: Государства как люди, им претит статика, их душат границы, им нужно движение. Движение это война…Если вы проклятые дипломаты, снова напутаете тогда нас уничтожат всех до единого.
Штирлиц: Мы выполняли приказ, мы такие же солдаты как и вы, солдаты фюрера.
Генерал: Бросьте вы притворяться «солдаты фюрера»….Низший чин, выкравший генеральские сапоги.
Штирлиц: Мне страшно говорить с вами, генерал.
Генерал: Не лгите, сейчас вся Германия говорит, так как я, или думает во всяком случае.
Штирлиц: А мальчики из «гитлерюгенда», когда они идут на русские танки, они также думают? Они умирают со словами «Хайль — Гитлер»?
Генерал: Фанатизм никогда не даст окончательной победы, от фанатизма устают, а потом этот самый фанатизм растворяется в думах и манерах поведения побежденных. Фанатики могут победить на первых порах, но они никогда не удержат победы! Потому что они устанут от самих себя.
Штирлиц: Так почему же вы не поднимите свою дивизию? Почему не сдадитесь в плен?..
Генерал: А семья? А фанатики в штабе? А трусы, которым легче драться, веря в мифическую победу. Чем сесть в лагерь союзников…
Ширлиц: Но вы можете приказать.
Генерал: Приказать умирать. Нет еще таких приказов – жить, сдаваясь врагу. Не научились писать ни в одной армии мира.
Штирлиц: Ну а если вы получите такой приказ?
Генерал: От кого? От этого неврастеника? Он тянет всех нас за собой в могилу. Умирать страшно в одиночестве. Скопом пустяки! Даже пошутить можно!..
Штирлиц: Вы не верите в перспективу?
Генерал: Я верю в перспективу, в перспективу гибели. Всех нас, скопом. Это не страшно, поверьте, когда все вместе. И гибель наша будет такой сокрушительной, что память о ней будет ранить сердца еще многих поколений несчастных немцев. Я завещал детям, пусть будет проклята любая демократия в нашем Рейхе. Всякая демократия в нашей стране чревата только одним – диктатурой мелких лавочников. Чем больше мы имеем свобод, тем скорее нам хочется СС, тайной полиции, концлагерей, всеобщего страха. Только тогда мы чувствуем себя спокойными. Не нужно отстаивать своей точки зрения на судьбы Родины, ни какой ответственности только подними руку за того, кто этим занимается за тебя, только крикни Хайль Гитлер! И все сразу станет понятно. Ни каких волнений…»