О расследовании громкого покушения на Алексея Навального

Вопреки мнению широкой общественности, российская прокуратура не отправила под сукно расследование громкого инцидента с популярным оппозиционером Алексеем navalny Навальным. О чём свидетельствует, в частности, запрос о правовой помощи в рамках проверки по факту госпитализации российского общественного деятеля. Но что ещё происходит в недрах следственных органов, которым поручили дело Навального?

Говорят, ответ можно найти тут.

У меня есть один родственник, следователь по уголовным делам Петров. Так вот, этот Петров утверждает, что грабёж – обычно дело рук профессионала, в убийстве же скорее всего бывает повинен кто-нибудь из родных. У него на этот счёт очень устойчивые взгляды. Он, например, считает, что убийца редко бывает незнаком с убитым: мол, убить постороннего не так-то просто. Среди знакомых легче найдется повод для убийства, а в семье и подавно. Когда дядюшке поручают расследовать такое дело, он обычно прикидывает, для кого оно всего легче, и берётся прямо за такого человека.

К нему-то и попал на доследственную проверку громкий инцидент с оппозиционером Алексеем Навальным, который в самолёте почувствовал себя плохо, оказался в омской больнице, а после со скандалом был переправлен в немецкую клинику «Шарите», где врачи обнаружили признаки отравления неизвестно чем. Говорят, начальник управления, когда вручал Петрову небольшую папку, сказал:
– Это дело не в вашем обычном стиле, коллега, но вы постарайтесь доказать, что вам еще рано на пенсию…

Следователь Петров пробормотал, что постарается, пошёл обратно в свой кабинет, сел за стол и закурил сигарету. Тот, кто увидел бы его в облаках вонючего дыма, решил бы, конечно, что он сосредоточенно обдумывает порученное ему дело. И непременно ошибся бы: Петров никогда ничего не обдумывал, потому что принципиально отвергал всякие размышления. «Убийца тоже не размышляет, – говорил он. – Ему или взбредет в голову, или нет».

Меж тем один коллега, тоже следователь по фамилии Мыльников, заглянул к Петрову словно бы ненароком, присел на краешек стола и поинтересовался:
– Так как, господин следователь, что нового с этим Навальным?
– Как мы знаем, у него есть брат – начал Петров.
– Коллега, – сказал Мыльников, желая помочь ему. – Это совсем не тот случай. Я вам скажу, в чём тут дело. Алексей Навальный – это крупный политик. Кто знает, чьи интересы замешаны в этом деле… На вашем месте я постарался бы выяснить…

Петров покачал головой.
– У каждого свои методы, коллега, – сказал он. – По-моему, прежде всего надо выяснить, не было ли у того партнёров , которым была бы выгодна его смерть
– Во-вторых, – продолжал Мыльников, – нам известно, что Навальный – азартный игрок. Он играл в расследования. Если вам угодно, я наведу справки, под кого он копал в последние дни… Понимаете, здесь могла мотивом быть месть.
Петров поморщился.
– Всё это не для меня, – сказал он. – Я никогда не работал в высшем свете и на старости лет не стану с ним связываться. Не говорите мне о кровной мести, таких случаев в моей практике не было. Если это не покушение на убийство с целью прямой выгоды, так, стало быть, по семейным обстоятельствам, а его мог совершить только кто-нибудь из домашних, так всегда бывает.

Но Мыльников был как на иголках.
Коллега, – быстро сказал он, – есть ещё третья возможность. У Навального в окружении было много женщин, некоторые из них даже замужние. Может, это убийство из ревности?
– Такое бывает, – согласился Петров. – Подобных убийств на моей памяти было пять штук. А кто муж этой дамочки?
– Врач, – ответил Мыльников. Петров задумался.
– Опять ничего не получается, – сказал он. – У меня ещё не было случая, чтобы врач кого-нибудь отравил. Уморил пациента по ошибке – пожалуйста. Но убийства из ревности совершаются в других кругах общества.

– Коллега, – продолжал Мыльников, – вам известно, на какие средства жил Навальный? Он занимался предвыборным шантажом. Его проект «Умное голосование» осложнял жизнь тем, кто хотели стать депутатами, и чтобы не попасть под пресс, надо было платить. Стоит призадуматься над тем, кому могло быть выгодно… гм… устранить его.
– Ах, вот как! – заметил Петров. – Такой случай у меня однажды был, но мы не сумели уличить убийцу и осрамились. Нет, и не думайте, я уже раз обжёгся на таком деле, второй раз не хочу! И вообще, не люблю сенсаций и загадок. В ваши годы я тоже мечтал раскрыть нашумевшее дело. Честолюбие, молодой человек. С годами это проходит, и мы понимаем, что бывают только заурядные случаи…

– Навальный не был заурядной фигурой, – возразил Мыльников. – Я его знал: авантюрист, краснобай, ловчила. Загадочная, демоническая личность. Такой человек не умирает обыкновенной смертью и даже не становится жертвой заурядного убийства. Здесь что-то покрупнее. Это крайне таинственное дело.
– Зачем же его сунули мне? – недовольно проворчал Петров. – У меня голова не так варит, чтобы разгадывать всякие тайны. Плевать мне на загадочные дела. Я люблю заурядные, примитивные преступления, вроде убийства лавочницы. Переучиваться не стану, и уж раз это дело поручили мне, я его отработаю по-своему, из него выйдет обычный бытовой или деловой конфликт с покушением на убийство. А вот у вас, Мыльников, романтические наклонности, и вы бы сделали из него уголовную сенсацию, любовную историю или политическую аферу. У вас вышло бы феерическое дело. Жаль, что его не дали вам.

– Слушайте, – хрипло сказал Мыльников. – Вы не станете возражать, если я… совершенно неофициально, частным образом стал бы вам помогать? У меня много знакомых, которым кое-что известно о Навальном…
Петров раздраженно фыркнул.
– Покорно благодарю, – сказал он. – Но ничего не выйдет. Вы, коллега, работаете совсем в другом стиле, наши методы несовместимы. Ну, что бы я делал с вашими политиками, чиновниками, светскими дамами и всем этим избранным обществом? Нет, приятель, это не для меня. Если дело расследую я, то из него получится мой обычный, вульгарный казус… Каждый работает, как умеет.

Тут в дверь постучали. Вошел полицейский агент. Мыльников был вынужден ретироваться. Поэтому мы ещё не скоро узнаем, что в итоге нарыл Петров. Хотя в оригинале развязка оказалась на удивление банальной.

Да, и так бывает: политики – тоже, как бы их ни демонизировали. Ничто из человеческих страстей им не чуждо, как и их близкому окружению. И хотя любое происшествие с политическим деятелем, особенно «оппозиционным» автоматом рассматривается как заказ Кремля, могут ведь быть и другие мотивы. О которых широкой публике неведомо в силу малой осведомлённости.

А вы верите, что случай с Навальным мог быть вызван совсем не политикой?