Начало военной спецоперации РФ на Украине стало неожиданностью для российского общества. Российский народ ждал открытой вооружённой поддержки республик Донбасса с 2014 года и уже разуверился в руководстве собственного государства. Политические и бизнес-круги пребывали в уверенности, что стягивание войск к границе с Украиной — не более чем «бряцанье оружием» в рамках очередного витка противостояния с Западом. Старт боевых действий РФ привёл к крупнейшим за последние десятилетия сдвигам в российском обществе и существенно меняет конфигурацию международных сил. В западной прессе дело изображают так, что весь мир противостоит России, а внутри страны действия властей находятся в резком конфликте с общественным мнением. Освящение спецоперации окончательно перевело информационные ресурсы Запада на рельсы новой холодной войны и сделало аналитику заложником военной пропаганды. Спустя несколько месяцев боевых действий и мощнейшей встряски мировой экономики из-за санкций тональность мрачных прогнозов с полей сражений, политической и экономической обстановки в России вынужденно начала меняться. Каждый следующий месяц конфронтации ставит перед западными политиками и СМИ всё более сложные задачи объяснения устойчивости российской экономики, политической системы и наступательности действий. Каждый раз даётся всё новая прогнозная отсрочка неминуемого краха РФ. По масштабам дезинформации и фейков гражданская война на Украине и спецоперация РФ резко превосходят все конфликты и политические процессы за последние лет пятьдесят. Решение о начале проведения спецоперации подвергается наибольшим спекуляциям. По официальной версии, РФ осуществляет помощь ЛДНР, у которых, во-первых, население подвергается геноциду, во-вторых, часть территорий контролируется киевским режимом. Решение это было вынужденным в связи с политикой США и стран НАТО по приближению к границам РФ и намеренной эскалацией на Донбассе. Позже была обнародована информация о подготовке широкомасштабного наступления украинских вооружённых формирований. Иными словами, решение о начале спецоперации носило превентивный характер. Достоверно оценить серьёзность, степень и масштабы подготовки Украины к наступательной войне с ЛДНР и РФ на основе имеющихся фактов непросто. Однако эта концепция прекрасно вписывается в общую логику политики США как на международной арене после объявления новой холодной войны Китаю, так и конкретно в регионе. В этом смысле важно подчеркнуть, что выяснение и детализация обоснованности нанесения первого удара той или иной стороной конфликта носит схоластический характер. Кто сделал первый выстрел, важно только для совершенно оторванной от жизни юридической точки зрения. Все стороны любого конфликта предпочитают считать себя жертвой агрессии или обстоятельств, грозящих агрессией. В сфере субъективных решений правды не найти. Вопрос стоит лишь так: насколько объективные противоречия оказались на пороге разрешения посредством насилия? А процедура обмена ударами и контрударами всецело относится к тактике действий сторон. Разумеется, сказанное не может отменить формальной ответственности РФ за начало боестолкновений. Однако эта ответственность мало что значит в случае неизбежности открытой конфронтации, тем более в условиях систематических многолетних обстрелов мирного населения. Ещё раз повторюсь, мнение народов России и Донбасса устойчиво и неизменно на протяжении последних восьми лет — украинские войска должны быть разбиты и отброшены, а украинские фашисты привлечены к ответственности за многочисленные военные преступления и террор в отношении мирного населения. Нет сомнений, что подобная позиция близка и здоровым силам внутри украинского общества. Официальные цели спецоперации РФ были намеренно сформулированы достаточно абстрактно: «демилитаризация» и «денацификация» без детализации и конкретики. Складывалось впечатление, что сама власть не вполне ясно представляет конечные результаты военного вмешательства в гражданскую войну на Украине, оставляя себе значительное пространство для политического манёвра. Разворачивалось несколько параллельных процессов, с одной стороны, границы контроля территории вооружёнными силами РФ выходили далеко за пределы ЛДНР, с другой стороны, шли бесплодные переговоры с украинскими властями. В дальнейшем протяжённость линии фронта резко сократилась, боевые действия локализовались на Донбассе. Характер развития начальной фазы спецоперации породил ряд представлений и ожиданий. Блицкриг или затяжные боевые действия? Так, возникла концепция, что расчёт российской власти состоял в молниеносном ударе вглубь Украины, который вызвал бы крах вооружённых сил и быструю смену политического руководства. Всё это подпитывалось духоподъёмными и шапкозакидательскими настроениями первых дней. Плюс военкор Сладков рассказал по секрету всему свету, что были некие договорённости с местными властями ряда украинских регионов о сдаче городов, которые были преданы. Дело в том, что отношение к современной Украине в российском информационном пространстве оказалось заложником беспечной пропаганды. Нелепый, неопытный президент, склочный парламент, всевластие олигархии и разгул безвластия на местах, экономика на грани краха, подконтрольность центральной власти США и т. д. — всё это оттеняло объективную оценку военного и политического потенциала противника. Мнение о вооружённых силах Украины вообще было скорее снисходительным. С одной стороны, ряд спорных и сомнительных решений первых недель операции, как то: не стрелять по казармам, растянуть фронт от Киева до Одессы, обращаться к военным с призывом к свержению Зеленского, пытаться наскоком овладевать городами и т. п., — являются признаками того, что некоторый расчёт на быстрый исход операции имелся. С другой стороны, здесь важно понимать не наличие или отсутствие ситуативных прогнозов, а то, каков был генеральный план операции. Практика трёх месяцев боевых действий на Украине показывает, что генеральный замысел российского командования рассчитывал на длительный, затяжной характер конфликта. Что об этом говорит? Во-первых, масштабное применение дорогостоящего высокоточного вооружения, которое стало главным фактором превосходства Армии России в огневой мощи, и сведения о производственных возможностях промышленности указывают на невозможность восполнения боеприпасов по ходу проведения операции. Отсюда и многочисленные, многострадальные заявления украинской пропаганды о том, что «Калибры» закончатся со дня на день и «России будет нечем воевать». Однако этого не произошло. Значит, подготовка спецоперации шла не в формате пресловутого «блицкрига». Во-вторых, несмотря на высокую динамику перегруппировки войск и затяжной характер боевых действий, проблем со снабжением и тылом, которые тоже еженедельно предрекала украинская пропаганда, не возникает. Если бы расчёт был на месячную операцию, то потребовались бы значительные паузы для организации соответствующей логистики, а их не было. Значит, подготовка снабжения и тылов велась с учётом затяжного характера боевых действий. В-третьих, стало очевидно, что активная вербовка контрактников и бойцов ЧВК велась задолго до начала спецоперации и предполагала достаточно крупное пополнение для обеспечения ротации на фронте и восполнения потерь. Кроме того, никаких реальных доказательств того, что российские власти делали ставку исключительно на сценарий быстрого завершения спецоперации, нет. Таким образом, генеральный замысел командования сводится к активным наступательным и штурмовым действиям с оттеснением вооружённых формирований Украины и их постепенным «перемалыванием». Проблема заключается в том, что, несмотря на качественное превосходство российской армии в огневой мощи, численно она уступает противнику. Это делает невозможным и опасным крупные манёвры по окружению группировок войск. Стратегический замысел украинского командования, в свою очередь, предполагает ставку на оборону в городской среде. Это очевидный выбор с учётом соотношения сил, что не могло не быть известно российским властям. Сам этот подход исключает быстрый исход операции, так как практика современной войны показывает, что для долгой и упорной защиты города достаточно стрелкового и лёгкого противотанкового вооружения. И тем не менее главная крепость обученных США украинских фашистов — Мариуполь — была взята и почти треть гарнизона сдалась в плен. Возникает вопрос: можно ли быстро завершить боевые действия, резко нарастив войсковую группировку за счёт мобилизации? Эксперты, в том числе с полей сражений, уверены, что эффект от масштабного поступления новобранцев на фронт будет незначительным, а потери огромными. Этим и объясняется то, что боевые действия ведутся силами контрактников.
Свежие комментарии