Как музыканту удается сегодня не только сохранить связь с высокой культурой, но и передать её другим, мы выяснили у преподавателя Центральной средней специальной школы при Московской консерватории им. П. И. Чайковского, гобоиста Максима Орехова
ИА КВ: Остались ли еще сегодня точки высокой культуры? Или всё везде регрессирует?
М.О.: Очаги высокой культуры, конечно, остались. Есть известные серьезные музыканты, которые ставят на первое место в своем выступлении высокий смысл, а не эффектную форму или экстравагантную подачу.
В крупных коллективах программы, как правило, соответствуют смыслу фразы «высокая культура». К примеру, концерты Национального филармонического оркестра России с В. Спиваковым и приглашенными дирижерами, например Мишелем Плассоном. Интересные концерты есть у Государственного академического симфонического оркестра России им. Е. Ф. Светланова с Юровским, например его цикл образовательных программ.
Можно выделить также концерты Г. Соколова, Н. Луганского, М. Плетнёва, молодых исполнителей А. Кобекиной, И. Бессонова, Д. Лозаковича.
Но также в выступлениях некоторых исполнителей видны следы регресса. Это выражается в целях таких выступлений, своеобразных программах, форматах мероприятий и их «подаче», в невысоком уровне исполнения таких программ.
Таким образом, можно сказать, что слушатель сегодня в состоянии прикоснуться к очагам высокой культуры, хотя для этого ему и нужно учитывать множество нюансов, начиная от выбора исполнителя и программ и заканчивая определёнными финансовыми издержками.
ИА КВ: Чем сегодня живут музыканты? Вопреки мировому тренду или на волне его?
М.О.: Живем по-разному. Кто-то «вопреки», кто-то «на волне». Зависит от человека, его ценностей и смысла.
Естественно, по большей части все погружены в быт. Но всё же стараемся не «тухнуть» и искать различные идеи для творчества и их реализовывать.
ИА КВ: Где находите силы, чтобы продолжать свое дело изо дня в день? За счет чего или ради чего?
М.О.: Продолжаем «изо дня в день», потому что не хотим тонуть окончательно в том негативе, что есть. Потому что, если не продолжать — всё будет проглочено этим «чревом». Воспринимаем это как своеобразную «эстафету» от наших педагогов, учителей.
Особенно это заметно в плане образования. Сейчас по некоторым специальностям крайне сложно найти просто хорошо подготовленного, крепкого специалиста.
Некоторые молодые дирижеры, приходя в коллектив, с трудом представляют себе, чем им нужно заниматься. Дело может сводиться к многократным «прогонам» с начала до конца без каких-либо пожеланий либо к чрезмерному «ковырянию» в деталях.
ИА КВ: Кстати, что делает правильный дирижер?
М.О.: У дирижера должна быть своя концепция сочинения: как он его видит, что является главным в этом его прочтении, что второстепенным. В соответствии с чем дирижер начинает свою работу над сочинением. Музыканты это чувствуют.
ИА КВ: Говорят ли учителя об этом прямо — о смысле, высоком значении, миссии?
М.О.: В моем случае нет, это скорее подразумевается.
ИА КВ: А о каком ежедневном негативе идет речь?
М.О.: Рутина, бумажки, беготня, решение мелких бытовых вопросов…
Часть учеников может очень неровно заниматься, объемы бумажной работы увеличиваются. Многие артисты работают в двух-трех коллективах, плюс преподают в одном-двух учебных заведениях.
Те, кому становится всё равно, — те тухнут, имея в виду что-то типа «мне за это платят, вот я и терплю». Но многие хотят, чтобы их труд, на который они тратят столько времени и сил, имел высшее предназначение — хотя бы перед самими собой.
ИА КВ: Благодаря чему удается не тухнуть в нашей повседневности?
М.О.: В моём случае, вероятно, волевыми усилиями, ориентируясь на подвижнический труд друзей, коллег, наставников.
ИА Красная Весна
Свежие комментарии