Русская мысль чрезвычайно богата (хоть, к сожалению, и мало известна нами), и в ней, убеждён, заложены мысли, в которых кроется будущая идеология русского мира. Одним из таких мыслителей является О. Сергий Булгаков: он как марксист, ставший священником, указал на общие черты христианства и социализма, что чрезвычайно смело звучит даже сейчас, не то что 100 лет назад. Не со всем в понимании социализма согласен с ним (просто по той причине, что он не застал расцвета советского проекта), но в главном он прав — христианство и социализм как справедливое устройство хозяйства не противоречат друг другу, но и могут взаимодополнять друг друга и и вместе противостоять культу мамоны в виде капитализма.
***
«Нападая на социализм за его мещанские черты, которые все-таки находят себе и значительное оправдание в бедности и обездоленности представителей труда в нашем обществе, мы менее всего можем тем самым брать на себя защиту капитализма, отравившего своим ядом и социализм. Яд же этот состоит в том откровенно и цинично провозглашаемом убеждении, что в своей хозяйственной деятельности (также, впрочем, как и во всех других областях) человек может руководствоваться только стихийными своими побуждениями или хозяйственным эгоизмом, на котором и основана хозяйственная жизнь в наши дни. Капитализм есть организованный эгоизм, который сознательно и принципиально отрицает подчиненность хозяйства высшим началам нравственности и религии; он есть служение маммону, маммонизм, по выражению Т. Карлейля. Никогда еще в истории не проповедывалось в жизни такое безбожное, беспринципное служение золотому тельцу, низкая похоть и корысть, как ныне, и хотя мир не видал еще такой хозяйственной мощи, но к чему же она теперь привела? К мировому пожару, к капиталистической войне всех против всех! Если по духовной природе своей капитализм в значительной мере является идолопоклонством, то по своему общественному значению для социальной жизни он покрыт преступлениями, я история капитала есть печальная, жуткая повесть о человеческой бессердечности и себялюбии.
Одним словом мы должны, не обинуясь, сказать, что социализм прав в своей критике капитализма, и в этом смысле надо прямо и решительно признать всю правду социализма. Если он грешит, то, конечно, не тем, что он отрицает капитализм, а тем что он отрицает его недостаточно радикально, сам духовно пребывая еще в капитализме.
Однако можно признавать правду социализма как отрицание неправды капитализма,– и здесь его воодушевляют, несомненно, высокие чувства святого гнева, ревность к справедливости, сострадание к меньшей братии, – но наряду с этим видеть и его ограниченность и неправду, которая есть тонкое или грубое воспроизведение ограниченности и неправды капитализма. Социализм верит вместе с капитализмом, что человеческое общество построяется только на экономическом интересе, известным образом регулированном, и что иных сил не существует. Социализм разделяет с капитализмом его неверие в духовную природу человека, и это несмотря на то, что он же предрекает для него такое радужное будущее. Для социализма общественное преобразование исчерпывается внешней, прежде всего экономической реформой, и он без всякого внимания проходит мимо того, что совершается в человеческом сердце. Социализм интересуется человеком одновременно и слишком много и слишком мало, сулит ему земной рай, и однако его не уважает, не признавая в нем нравственную личность. [в том-то и дело, что в советском проекте на практике общественной жизни нравственное стало выше материального, но О.Сергий не смог этого увидеть]
[...] Если мы будем знакомиться с произведениями христианской письменности I–IV веков, мы найдем здесь весьма суровое и решительное осуждение эгоизму собственников, а нередко и частной собственности, иногда настолько резкое и беспощадное, что едва ли можно к нему прибавить даже и со стороны представителей социализма. И однако смысл этих нападений на собственников в том, чтобы указать им нарушение долга христианской любви и призвать к делам братолюбия в благотворительности, а вовсе не в том, чтобы разжечь ненависть и зависть в неимущих. Известно, как велика и многообразна была эта благотворительность в лучшие времена христианской истории. Однако эти нападения на частную собственность за злоупотребления ею нельзя еще считать социализмом, ибо здесь совершенно отсутствует мысль о коренном преобразовании хозяйственного и социального строя на основе замены частной собственности общественною, хотя бы по мотивам христианской любви. Эта программа, так называемого «христианского социализма», появляется в новое время, преимущественно в XIX веке.
Основная мысль «христианского социализма» состоит в том, что между христианством и социализмом может и должно существовать положительное соотношение. Христианство дает для социализма недостающую ему духовную основу, освобождая его от мещанства, а социализм является средством для выполнения велений христианской любви, он исполняет правду христианства в хозяйственной жизни. Разумеется, насколько социализм проникается антихристианским духом и отдается чарам первого искушения, он не может быть соединен с христианством, которое требует прежде всего человеческого сердца. Но в социализме, самом по себе, рассматриваемом как совокупность мер социальной политики, нет ничего, что бы не соответствовало христианской морали. Поэтому самая мысль о «христианском социализме» не имеет в себе ничего противоречивого.
Принципиально христианский социализм вполне возможен. «Христианский социализм» имеет разные черты; вернее сказать, под этим именем скрываются стремления, нередко далеко между собою расходящиеся как в религиозном, так и социально-политическом смысле, от самых возвышенных и благородных, как, например, движение «христианских Социалистов» в Англии в середине XIX века, до весьма двусмысленных, каков, например, австрийский или германский антисемитизм пастора Штекера и под. Поэтому нельзя относиться с неразборчивым доверием к тому, что иногда называет себя «христианским социализмом», ибо может оказаться при ближайшем рассмотрении, что в действительности здесь нет либо христианства (как, например, у Сен-Симона), либо социализма, или же ни того, ни другого.
Русской мысли идеи христианского социализма, именно на основе православия, также не являются чужды. Когда Ф. М. Достоевский говорит, что православие есть наш русский социализм, «пресветлое единение во Христе», то он хочет, конечно, высказать ту общую мысль христианского социализма, что лишь на религиозной основе можно находить надлежащее разрешение социальных вопросов. И ту мысль по-своему выражает и Вл. Соловьев, который говорит о «правде социализма», указывая в то же время на его ограниченность и на необходимость дать этой правде вселенский христианский смысл. Вопрос об оправдании социализма и религиозном его смысле многократно разбирался в новейшей русской литературе, в общем в таком же смысле. Вообще идеи «христианского социализма» сейчас имеют для себя очень благоприятную почву в России как среди православного духовенства, так и среди православного народа. [...]
Для Церкви невместно сливаться с какой бы то ни было партией, как союзом относительным, условным и временным, и вселенская правда ее не должна закрываться какими-либо преходящими формами. Пусть социалисты становятся христианами, тем самым социализм, как и вся жизнь наша, будет делаться христианской. Но пусть христиане осознают себя прежде всего как члены Церкви, а не как «христианские социалисты», и не ставят знака равенства между церковностью и «христианским социализмом» [...]
Итак, христианству не только нет никаких причин бояться социализма, но есть полное основание принимать его в качестве благодетельной общественной реформы, направленной к борьбе с общественным злом, насколько эти меры не сопровождаются грубым насилием и сообразны с здравым смыслом. Но христианство совершенно отвергает все самообольщение социализма, ослепленного своими чаяниями. В глазах христианства самый радикальный социализм не содержит в себе ровно ничего радикального в том смысле, что он бессилен внести действительно существенное преобразование жизни. Пред лицом порчи и зла, коренящегося в человеческой природе, а через нее сообщающегося и всему миру, социализм есть только паллиатив. Он не затрагивает конечных причин «человеческих страданий, в этом смысле он принадлежит вообще области срединности, которую лишь по духовной слепоте своей он принимает за нечто предельное и радикальное...
Социализм обидно думает о человеке в этом своем оптимизме. Если даже допустить, что прекратятся страдания от голода и будет совершенно побеждена нужда (чего, впрочем, нельзя ожидать в полной мере), то тем чувствительнее станут нравственные страдания, уколы самолюбия, раны любви, сомнения и, наконец, ужас скуки и тоски от праздности, от досуга, с которым так мало люди умеют справиться достойно... Христианство одинаково далеко, конечно, и от этого оптимизма, и от этого пессимизма: оно видит в истории выявление и углубление борьбы добрых и злых начал, их трагическое противоборство, которое становится все напряженнее, и перед концом мира, в конце истории, достигает наибольшей остроты. И социализм есть только одна из исторических ступеней на этом пути исторический эпизод, – не более».
О.Сергий Булгаков «Христианство и социализм», 1917
Свежие комментарии